Родился Михаил Кокорин 11 июля 1899 года в деревне Чихановщина Даровской волости Вязовского сельского общества в крестьянской семье. О своих родителях, о детстве и юности батюшка вспоминал так: «Родители мои были бедные и неграмотные, но верующие. Отец помер после продолжительной болезни на 36 году жизни. У матери на руках осталось шестеро детей. Мне было пять лет, старшему брату Даниилу — 15, и ему пришлось постоянно находиться в отлучке на заработках, чтобы поддерживать наше хозяйство. В 1910 году меня отдали в трёхклассную школу в селе Даровском. Затем здесь же обучался в училище Министерства народного просвещения, которое окончил в 1914 году с похвальным листом. Ученики нашего училища, в том числе и я, пели в церкви каждую всенощную и Литургию. Мне доверяли читать шестопсалмие и часы. Очень нравились мне торжественность праздничных служб и крестные ходы. Духовенство любило меня и поощряло к дальнейшей учёбе».

После окончания училища Михаил вернулся в свою деревню и стал помогать братьям Даниилу и Павлу, отправлялся на заработки в разные города. В 1919 году Михаила Кокорина призвали в Красную армию, где он получил должность писаря. К концу гражданской войны в его душе произошёл переворот. Вот как он писал об этом: «С 17 до 24 лет я находился в разных местах и службах. Вполне теперь осознаю, что Промысл Божий во всём меня хранил, в особенности от плотского греха. С 25 лет у меня явилось религиозное настроение, и я ходил с крестными ходами по Вятской, Нижегородской и Костромской епархиям». Многие сверстники Кокорина, вернувшись с гражданской войны, становились коммунистами, теряли веру в Бога и голосовали за закрытие храмов, а Михаил ещё сильнее устремился к Господу, к Которому с раннего детства тянулась душа.

В 1924 году он уехал в Архангельск на заработки, чтобы помочь своим братьям. Всю зиму жил в этом городе и каждый воскресный и праздничный день молился в церкви. Потом «по своему религиозному настроению» посетил Саровскую обитель, Дивеевский, Понетаевский, Спасо-Зеленогорский, арзамасские Николаевский и Спасский монастыри, где нашёл отраду для души. Здесь Михаил беседовал со старцами, которые советовали ему «вести жизнь одинокую». Не благословила жениться и родная матушка. В 1928 году Кокорин стал псаломщиком во Владимирско-Богородицкой церкви села Пиксур, которая находилась в восьми верстах от родной деревни Михаила. Настоятелем храма являлся протоиерей Иоанн Двинянинов. В 1929 году старенький батюшка написал прошение о почислении за штат по состоянию здоровья, но, уйдя на покой, продолжал активно участвовать в делах Владимирского храма и пиксурской общины верующих.

В 1931 году после ареста священномученика Николая Заварина отец Иоанн обратился к архиепископу Евгению (Зёрнову) со следующим посланием: «Вы благословили меня исполнять пастырские обязанности, но я совершенно ослабел силами и болен, так что не выхожу из квартиры, поэтому службы в нашей церкви нет с 14 августа. Храм без священника готовится к закрытию, народ в унынии. Не благоволите ли Вы, милостивый владыка, рукоположить во диакона псаломщика Михаила Кокорина, тогда он сможет по Вашему благословению совершать утреню, обедницу и читать каноны. Прихожане будут рады и этому служению, лишь бы церковь не закрыли и не устроили бы в ней сцену. Хотя Кокорину и нет 40 лет, но по религиозно-нравственной настроенности и желанию вести жизнь девственную он будет хорошим диаконом, в чём я ручаюсь как духовный его отец. Он служит при нашем храме четыре года и при исполнении псаломщических обязанностей исправен, трезв и усерден к службе».

Сам же Михаил написал в прошении на рукоположение следующее: «При Вашем благословении на рукоположение меня в сан диакона желаю быть неженатым до конца моей жизни на земле. Даю обещание с Божьей помощью и по молитвам Божией Матери и святых угодников вести жизнь одинокую и послужить для Церкви и ближних, и со временем принять монашество». И вот 26 декабря 1931 года Михаил Кокорин принял присягу и на следующий день в Покровской церкви г. Вятки был рукоположен архиепископом Евгением в сан диакона.

* * *

Вернувшись в село Пиксур, отец Михаил оказался в самой гуще борьбы прихожан за открытие Владимирской церкви. Не прошло и года, как он был арестован и осуждён на пять лет. Батюшка писал в своей автобиографии, что отбывал срок в различных лагерях, в том числе и в печально знаменитом Дмитлаге. Власть администрации лагеря над заключёнными была беспредельной. Третий отдел Дмитлага работал круглосуточно: неугодных арестовывали, подвергали избиениям и пыткам, расстреливали. На казнь возили каждую ночь. Расстреливали в лесу и на северной окраине подмосковного Дмитрова. Это у палачей называлось «повести на шлёпку». В таких условиях приходилось жить и работать диакону Михаилу Кокорину. Привыкший с юности к тяжёлому труду, имея сильную веру и постоянно призывая на помощь Господа, он выстоял и был освобождён из лагеря в ноябре 1936 года, когда строительство канала Москва – Волга шло к завершению.

В начале декабря отец Михаил приехал в Пиксур. Прихожане встретили его с радостью и очень хотели, чтобы он снова был назначен в их храм. Они писали владыке Киприану (Комаровскому), что Михаил Кокорин служил без всякого замечания до дня своего ареста 15 августа 1932 года, «исполняя обязанности псаломщика и церковного сторожа. В 1932 году перед Пасхой церковь была заперта за неуплату налога, и Кокорин один хлопотал и ходатайствовал об открытии храма, ездил в Нижний Новгород и в Москву, за что ему пришлось пострадать». Прихожане убедительно просили владыку назначить диакона Михаила в пиксурский храм, но вскоре тот, как и все церкви Даровского района, был закрыт.

Как вспоминал отец Михаил, после возвращения из лагеря по слабости здоровья он в течение почти года не мог работать. В августе 1937-го был принят грузчиком в гараж «Кирстройтреста» в областном центре, где проработал полтора года. Трудился дворником, а затем стал сплавщиком леса в Моломской сплавной конторе. После нескольких лет советского концлагеря его снова ожидал тяжёлый каторжный труд. В марте 1942 года диакон Михаил Кокорин был зачислен в 222-й зенитно-стрелковый полк, окончил миномётные курсы, но позднее, по-видимому, как бывший зек был отправлен в трудовую армию на уральские рудники. В ноябре 1945 года его демобилизовали по болезни, и отец Михаил вернулся в Вятку.

Уже 16 декабря архиепископом Вениамином (Тихоницким) он был назначен в село Прокопьевское Шабалинского района, а 8 сентября 1946 года, в праздник Владимирской иконы Божией Матери, отец Михаил был рукоположен во священника и направлен в Пиксур, где прослужил до апреля 1951 года. За это время община верующих проделала большую работу по ремонту Владимирского храма. Начиная с 1934 года, местные власти использовали церковное здание под зернохранилище, так что служить приходилось в правом приделе. Росписи и иконы в храме почернели, требовался ремонт крыши и окон. Отец Михаил смело брался за любую самую тяжёлую работу. Церковным советом и ревизионной комиссией был составлен акт, в котором перечислялись все ремонтные работы, проведённые с момента открытия Владимирского храма в 1946 году. В акте отмечалось, что отец Михаил совершал «крещения младенцев, молебны в домах, дворах и огородах, посещал больных для Причащения и соборования, согласился получать небольшую зарплату и пуд муки в месяц, чтобы более средств оставалось в казне для ремонта храма».

Ещё один интересный документ из фонда уполномоченного по делам Русской Православной Церкви при Кировском облисполкоме раскрывает ревностный характер отца Михаила, его кипучую пастырскую деятельность, которой он стремился охватить самые отдалённые уголки Даровского района. Этот документ — написанная батюшкой в 1950 году жалоба на некоего коменданта жилотдела, который не разрешал крестить детей на лесоучастке Бечева, где находилось спецпоселение для осуждённых по политическим статьям. Отец Михаил в своём обращении к уполномоченному по делам религий объяснял, что на территории Даровского района находятся три рабочих посёлка по выработке леса для сплава по реке Моломе. Они удалены от Пиксура примерно на тридцать километров. «По просьбе верующих рабочих этих участков, — писал отец Михаил, — я в течение четырёх лет обслуживал их религиозные потребности: исповедовал больных, совершал молебны и крещение младенцев на квартирах». Отец Михаил сам работал сплавщиком леса на Моломе, и ему были прекрасно знакомы условия жизни и тяжесть труда здешних рабочих, все их нужды и горести. Он не мог оставить их без пастырского попечения. Необходимость преодолевать пешком большие расстояния его не пугала. Препятствием становились чиновники, запрещавшие священнику выполнять пастырский долг. Каков был ответ уполномоченного по делам религий, мы не знаем, но такая неутомимая деятельность иерея Михаила, его ревностная забота о душах людей не могли не привлечь внимания органов госбезопасности.

* * *

Отец Михаил Кокорин был арестован в Пасху 1951 года сразу после службы. Его обвинили в том, что, «используя религиозные предрассудки, он обрабатывал своё окружение в антисоветском духе, проводил разложенческую работу среди молодёжи». Свидетелями выступили даже те, кто помогал отцу Михаилу в храме, кого он считал близкими по духу людьми… 12 июля в областном центре состоялось закрытое заседание суда. Батюшку и проходивших вместе с ним по делу просфорницу Агриппину Гусеву и бывшую учительницу Евдокию Дудину приговорили к десяти годам лишения свободы. В приговоре подчёркивалось, что отец Михаил, «использовал храм в контрреволюционных целях, систематически в проповедях говорил против колхозов и политики советской власти, призывал верующих ко всеобщему крещению, к воспитанию детей в религиозном духе». В качестве вещественного доказательства прилагались народные духовные песнопения, написанные рукой отца Михаила. Батюшка имел красивый и сильный голос, и эти духовные канты, доставлявшие слушателям большое утешение в их скорбной послевоенной жизни, обычно пел в кругу близких по духу людей, приходивших к нему на квартиру в деревню Ожегово. Возможно, раньше он пел их зекам, которые вместе с ним делили тяготы лагерной жизни.

После смерти Сталина, но не сразу, а только в 1955 году отцу Михаилу сократили срок и в октябре его освободили. Какое-то время батюшка служил в Серафимовском соборе г. Вятки, а в августе 1957 года был назначен настоятелем Покровского храма г. Советска. Однако и здесь он был оклеветан, из-за чего его перевели в Никольский храм села Завертная. Сюда к отцу Михаилу для совместной молитвы и духовной беседы приезжало множество верующих. Как вспоминал его внучатый племянник И.И. Кокорин, «в Завертной на службе всегда был полный храм молящихся. Жили при батюшке несколько монахинь и просто верующих женщин: был у них неофициальный маленький монастырь. За некоторыми тяжелобольными монахинями отец Михаил сам и ухаживал. Несколько раз злоумышленники пытались его убить. Один раз камень большой заготовили, чтобы с ним старого священника в колодец скинуть, но спас Господь: батюшка накануне уехал в Вятку».

Ещё одно воспоминание мы получили из г. Яранска от Ираиды Медведевой. «В храме отец Михаил служил при свечах. Во время богослужения — полная тишина. Проповеди его были поучительны и доступны для народа. Говорил: «Любите друг друга, помогайте тем, кто в этом нуждается, будьте милостивыми ко всем. Господь какой дал крест, такой и несите, не ропщите. Бога не забывайте, Его заповеди соблюдайте».

Алтарница Александра Хоробрых рассказывала, как летом 1962 года в Завертную приехал наряд милиции, так как прихожане отказались выполнять решение сельского совета о закрытии храма. Бабушки собрались на паперти, препятствуя милиционерам войти в церковь, а отец Михаил закрылся в храме, где ежедневно проводил службу. Приехал какой-то милицейский начальник, но и ему не подчинились. Тогда приказали ломать церковные двери. В притвор милиционеры попали, но нужно было ещё две двери открыть. Видимо, устав от стараний, начальство разъехалось, оставив постоянный пост из трёх милиционеров, надеясь, что «жрать захотят — сами вылезут». Но в течение месяца батюшка с причтом не выходили, так как запас муки для просфор у них был, а святая вода не портится годами.

После смерти протоиерея Михаила Кокорина «Журнал Московской Патриархии» опубликовал посвящённый ему некролог, в котором были такие слова: «Богослужения отец Михаил совершал благоговейно, строго соблюдая церковный устав. Прихожане любили его за добрый, отзывчивый характер. За усердное служение Церкви Христовой был удостоен многих наград, включая митру. Перед кончиной, превозмогая немощь, отец Михаил совершил Божественную литургию, исповедался и причастился Святых Христовых Тайн. Чин погребения совершили протоиерей Серафим Исупов, протоиерей Виктор Коршунов и священник Стефан Фатич. Погребен отец Михаил на кладбище в селе Завертная».

Подошёл к концу наш рассказ о протоиерее Михаиле Кокорине. Может, кто-то спросит: «А где же чудеса?». Главное чудо — это то, что не увидишь глазами: воскрешение души, потерявшей веру. И отец Михаил по благодати Божией совершал такие чудеса, в годы безбожия своей пламенной верой и горячей молитвой пробуждая сердца русских людей.

Подготовили насельницы Владимирского монастыря в Пиксуре

По материалам газеты «Вятский епархиальный вестник»

Источник статьи